Даже представить сложно, что до сих пор на территории нашей страны проживает народ, прямые предки которого в IV—III веках до нашей эры (!) уже расселялись по современной России. Вы только подумайте: в это время только началось строительство Великой Китайской стены, Рим воевал с Карфагеном, а Александр Македонский пошел на Персию!
Но это действительно так. Древнейший из коренных народов Сибири и по сей день живет лишь на востоке Таймыра (на территории Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края), и имя ему — нганасаны (нэнэ’са). Благодаря изолированности они очень долго сохраняли свою уникальную культуру и быт, которые начали меняться только в советское время.
Нэнэ’са означает «человек». Нганасаны — представители самодийцев, группы народов, куда, помимо них, входят ненцы, энцы, селькупы. Эти коренные народы Сибири ранее именовались самоедами, но из-за неблагозвучности в русском языке название сменили. Многим из нас ведь известны собаки породы самоед? Именно они долгое время служили верными спутниками горным самодийцам — предкам нганасанов, энцев и ненцев.
Никто не знает, что заставило небольшую группу древних самодийцев покинуть горную местность у истоков Енисея и Оби и уйти глубоко в Сибирь, но так или иначе примерно к концу первого тысячелетия нашей эры предки нганасанов заселили тундру. Анализ ДНК подтвердил, что они — «самые самодийские» и самые генетически однородные представители коренного населения Сибири.
Аргиш уходит в небо
Племена нганасан традиционно жили в чумах — шалашах в форме конуса. Летом они покрывались оленьими шкурами (нюками) в один слой, а зимой в два таким образом, чтобы в верхушке жилища оставалось отверстие — дымоход. Под ним, ровно в центре чума, находился очаг. Долгое время такой шалаш был единственным жилищем нганасан. Но в XX веке они переняли у долган технологию строительства балков — домов на полозьях, формой похожих на небольшой прямоугольный вагончик. Отапливалось это передвижное жилище железной печью, а благодаря оленьим шкурам, которыми вагончик был обит, тепло надежно удерживалось внутри. С тех пор летом нганасаны жили в чумах, а зимой, когда удобно было передвигаться по снегу, — в балках.
Кочевали в караване — аргише. Нарты сцеплялись вместе и управлялись погонщиком головных саней. Сразу за возком погонщика ставили женские нарты, украшенные цветными шкурами. За ними на грузовых санях ехали все ценные вещи, а следом — санки с продуктами. Последние нарты, к которым привязывались собаки, грузились шкурами для чумов, котлами, посудой.
Перемещения нганасанов по тундре были очень зависимы от домашних оленей, которые использовались в аргише. В конце весны начинали появляться телята, что значительно ограничивало скорость каравана. При этом не стоит забывать об опасностях, которые таит в себе тундра, начиная от волков, способных задрать оленя, и заканчивая вьюгами с ураганными ветрами.
На лето, когда передвигаться на санях становилось невозможно из-за растаявшего снега и грязи, все большие балки и нарты с вещами оставлялись в более-менее сухом месте, надежно укрытые от влаги задымленными старыми нюками. Чтобы защитить полозья от гниения во влажной почве, под санки и нарты клали жерди. Вещи перевязывали и закрепляли ремнями из оленьей шкуры. Большие, громоздкие котлы для приготовления пищи переворачивали вверх дном и ставили под высокие грузовые нарты. С собой в путь брали лишь самое необходимое на легких санках.
Перед уходом аргиша существовал своеобразный прощальный обряд, который человеку с Большой земли покажется даже забавным. Женщины подходили к своим санкам и ударяли палкой по ним, приговаривая, чтобы вещи не гневались на хозяек за то, что они их оставляют, и обещали вернуться с гостинцами — кусочками жира оленя. Казалось бы, как это защитит от медведя, вздумавшего разорить оставленные в тундре вещи? Но нганасаны верили, что именно благодаря таким заговорам аргиш по возвращении найдет свои вещи целыми, и спокойно продолжали путь по оттаивающей Арктике.
Женская доля и птица-душа ребенка
В прошлом женщины кочевников имели намного меньше прав, чем мужчины. Хотя это даже мягко сказано: они вообще не считались за людей! Существовало много правил, по которым женщина должна была перемещаться в чуме. Например, нельзя было переступать через костер, ноги спящих или разбросанные по полу вещи. Касаться оружия, наступать на кровь оленя и спать на оленьей шкуре тоже запрещалось — это могло привести к неудачной охоте. А особенно диким может показаться запрет женщине пересекать путь аргиша, если тот проехал между ней и ее чумом. Тогда она должна пройти пешком до десятка километров, чтобы обойти его и все-таки попасть домой. Роженица считалась нечистой — ее селили в отдельный чум, а после родов ей надлежало пройти обряд очищения. Чтобы перевезти женщину с одного берега реки на другой (просто в лодке ей плыть тоже категорически запрещалось), нганасаны связывали вместе две лодки, накрывали их досками и только таким образом переправляли прекрасную половину семейства через воду.
Но как бы жутко это все ни звучало, нельзя сказать, что с женщинами плохо обращались. Более того, мужчины даже могли выполнять работу исконно женскую, если это требовалось для блага племени. Например, собирать топливо для костра, ставить чумы, ощипывать гусей. Тем не менее «баба» однозначно считалась существом более глупым и не способным сказать что-то дельное. Об этом, в частности, рассказано в книге «Друзья мои нганасаны» Амалии Хазанович, которая в тридцать седьмом — тридцать восьмом годах прошлого века кочевала с одним из оленеводческих семейств, обучая их грамоте и новым законам молодого государства. Советская власть пыталась бороться с предрассудками и неоднозначными обычаями малых народов Севера, но многое из этого наследия темных времен не изжито окончательно и сегодня, хотя на дворе XXI век и нынешние кочевники пользуются планшетами, компьютерами и мобильной связью.
Но вернемся в прошлое. В брак нганасаны могли вступать, когда девушка была способна рубить дрова, как настоящая хранительница очага, а юноша — охотиться на дикого оленя. Конечно же, мнение брачующихся никого не интересовало, потому что невесту выбирал отец жениха, советуясь с родственниками. Расторжение брака не было проблемой, если жена уличалась в неверности или не родила детей.
Беременная женщина каждое утро и каждый вечер просила об удачных родах Луну, так как считалось, что именно она отвечает за здоровье матери и будущего ребенка. Если новорожденный казался похожим на кого-то из дальних родственников, то родители верили, что ребенок — перерождение предка.
Нганасаны относились к детям с большой любовью, никогда не ругали и не поднимали на них руку. Имя ребенку чаще всего давала бабушка или, в исключительном случае, шаман племени исходя из каких-то выделяющихся признаков или черт новорожденного. Иногда младенец получал имя благодаря ситуации, в которой родился, например, Дямаку — птица, что означает, что в день появления девочки слетелось много пернатых. Обучение детей проходило дома, в окружении сверстников и только самым простым, практическим вещам (грамоты не знали и взрослые). Только с середины прошлого столетия они стали в обязательном порядке отправляться в интернаты, получать нормальное среднее образование. Но это же стало одной из причин отдаления молодежи от культуры предков.
Нганасаны полагали, что души маленьких детей — легкие, умеющие летать как птицы. Поэтому если, не дай бог, ребенок умирал, хоронили его по-особенному — на дереве. Сколачивали ящик-гроб и укрепляли среди ветвей — чем выше, тем лучше. Оттуда детской душе будет быстрее и легче подняться в счастливый верхний мир, на небо. Такие могилы встречаются на Таймыре и сейчас — специальных локальных кладбищ у нганасан не существует…
Тай Мирэ — земля оленьих следов
Важнейшую роль в жизни нганасан, конечно же, играли олени. От них зависели питание, одежда, маршрут движения аргиша, тепло в чуме, благосклонность богов. На Таймыре популяция северных оленей — самая большая в мире, но сейчас она подвергается опасности из-за браконьерства, ухудшения экологических условий от строительства и производства.
Помимо оленеводства, нганасаны занимаются рыболовством, охотой на диких оленей и пушным промыслом. Ради шкур охотятся на песцов и кроликов. На первых ставят либо деревянные ловушки (их называют пастью), либо железные капканы. Они расставляются глубоко в тундре, и не менее четырех раз за зиму хозяин ездит их проверять, чтобы песца не съели его собратья или волки.
А вот самый лучший сезон для охоты на дикого северного оленя — осень, когда более миллиона животных, следуя инстинкту, мигрируют на юг, в тайгу и лесотундру, чтобы пережить там суровую зиму. В отличие от других копытных, северные олени перемещаются не большими стадами, а маленькими группами или даже поодиночке, что упрощает охоту на них. Но кроме людей, желающих поживиться рогатыми на законной основе или нелегально, животным угрожает еще много опасностей — например, волки, которые могут очень долго преследовать оленей, дожидаясь, когда те устанут или потеряют бдительность.
Заполярная кухня
Из-за схожих природных условий и образа жизни кухня разных народов Севера очень похожа. Независимо друг от друга они столетиями ловили рыбу, охотились на оленей, кроликов, песцов и птиц и благодаря этому могли прокормиться.
Многие недооценивают стряпню коренных северных племен, потому что хозяйки ограничены в ингредиентах, у них нет привычной нам посуды, да и использование огня также сопровождается некоторыми трудностями. Тем не менее тут есть чем восхищаться. Один только олень употреблялся нганасанами в пищу практически полностью, вплоть до желудка! Мясо ели и в сыром виде, и сушили, и варили, и замораживали для получения строганины. Из костей выпаривали жир, а кровь оленя замораживали отдельно впрок. Кстати, потом она, смешанная с парным молоком, считалась особенно изысканным угощением. Вот откуда пошло знаменитое выражение «кровь с молоком», потому что человек, питающийся этим лакомством, ничем не болел! Жир также хранился отдельно, в специально для этого снятой шкуре теленка или желудке оленя.
Рыба тоже использовалась по-разному. Ее сушили примерно так же, как оленину, затем коптили в чуме и получали юколу. Из этой юколы можно было сделать рыбную муку, смешать с рыбьим жиром, скатать в шарики, заморозить. Питательная еда получается, если соединить толченую икру и толченую же юколу. Блюдо называется — не поверите! — толкушка и, как говорят, отличается невероятными вкусовыми качествами.
Помимо мяса и рыбы, нганасаны используют в своем рационе северные травы и ягоды. Их смешивают с топленым жиром, замораживают впрок или применяют при непосредственном приготовлении пищи. Однако приправы к мясу, столь привычные в нашей кухне, здесь не в чести, за исключением соли, которая является незаменимой в хозяйстве вещью. Но и она порой может испортить истинный вкус, как, например, в случае с сырым парным мясом.
Из привозных продуктов нганасаны быстро освоили табак и чай. Трубки у них курят все — и мужчины, и женщины, это одно из любимых развлечений в минуты отдыха. Хлеб долгое время считался лакомством, а когда кочевники начали сами печь лепешки, то стали добавлять туда вместе с мукой икру. Находчивые нганасаны нарезали лепешки тонким, как нить, оленьим сухожилием, которое проходило через толстое тесто как проволока через кусок масла.
Костюм священной гагары
Цвета нганасанских народных костюмов — черный, белый, красный — соответствуют цветам оперения гагары, их священной птицы, мифической родоначальницы. Поэтому подход к одежде у этого народа очень серьезный и обстоятельный.
Казалось бы, что особенного может быть в парке (так называют теплую верхнюю одежду с капюшоном) из оленьих шкур? Поверьте — все! Многие столетия женщины кочевников, пока мужчины охотились, шили одежду на всю семью по одной и той же сложной технологии. Правильно снять кожу с оленя — уже искусство, а ведь она нужна с разных частей тела и разных цветов для каждой части выкройки. Более того, шкура обязательно должна быть с оленей разных возрастов и снята с них в разные времена года. Выделывалась она тоже по-особенному уникальным орудием, не видоизменявшимся очень много лет. Сшивалась парка нитями из жил и подшейного волоса оленя, которые, конечно же, перед этим тоже нужно добыть и обработать. Украшению сшитой куртки уделялось особое внимание, так как по узорам и кожаным ремешкам можно было узнать многое об ее владельце. Женская и мужская одежда украшалась по-разному, и каждый цвет, каждый узор имел свое значение.
А теперь представьте себе: у каждого члена семьи было по пять обязательных парок (праздничная, зимняя, летняя, повседневная и даже погребальная). Детей у нганасан могло быть до десяти человек. Итого путем нехитрых математических вычислений получается, что нганасанская мастерица должна была для одной только своей семьи изготовить около шестидесяти парок! А так как качество сшитой одежды — залог здоровья кочевника, немудрено, что женщина, особенно хорошо смастерившая парку, бралась в жены в приоритете.
Миколка-бог и все-все-все
Религия нганасан по сей день представляет собой своеобразную смесь анимизма (наделение вещей душой), шаманизма, христианства и культа матерей природы. Главной традиционной религией долгое время был шаманизм, а шаманы, соответственно, — самые главные люди в племени. К ним обращались за советами, с просьбами о лечении болезней. Как посредник между духами и людьми, шаман отвечал за удачную охоту, подсказывал места миграции оленей, успокаивал бурю. Невозможно было представить жизнь на Севере без шамана. В аргише, кстати, всегда присутствовали так называемые шайтаны — санки с домашними святынями. Тревожить духов позволялось лишь шаману в исключительном случае, и в извинение за это приносился в жертву олень. Шайтаны передавались по наследству и ревниво оберегались от посторонних взоров.
Боги нганасан живут под землей (мужского пола) и на небе (женского) и обозначаются одним словом — нгуо. По некоторым поверьям, нгуо неба и подземного мира состоят в групповом браке, и в зависимости от того, какой из подземных богов находится в данный момент у небесных матерей, так природа и изменится в лучшую или худшую сторону. При жизни почти каждое природное явление нганасаны объясняют волей нямы — матерей Солнца, Огня, Воды, Дерева и так далее, а после смерти их забирают подземные нгуо.
Верования кочевников нашли отражение в их фольклоре. Сказки можно считать своеобразной энциклопедией, откуда узнаешь, как появились Солнце и Луна, почему у лисы на груди шерстка белая и кто приносит на землю теплую погоду.
Христианство довольно своеобразно повлияло на мировоззрение нганасан. Можно сказать, что после крещения их верования просто пополнились несколькими новыми богами, но старые никуда не делись. Так, например, наряду с нгуо в нганасанском пантеоне есть Миколка-бог — Николай Чудотворец и Лёса-нго — Иисус Христос, русский бог.
Уже несколько десятков лет на Таймыре не рождаются великие шаманы. Потомки беседующих с духами изо всех сил стараются со- хранить наследие предков, но с каждым годом это все тяжелее. Менее тысячи нганасан сейчас живут на севере нашей страны. Благодаря прогрессу перед молодежью коренных народов полуострова открываются практически безграничные возможности, и, к сожалению, мало кто интересуется сегодня прошлым своего рода. Последние хранители древней культуры «самого самодийского» племени верят, что пришла пора их народу уходить в Долину мертвых и молиться там о возрождении династии шаманов.
