Голова стремительно пухла, как щеки ребенка с неуемным аппетитом и диатезной попой. Сон закутил с кем-то где-то – это уже совершенно понятно, тут ловить больше нечего. Встал, размялся, босыми пятками простучал имперский марш по пути на кухню. Солнце, вестимо, отправилось следом – ишь, один куда-то собрался, непорядок! Заглянуло в окно, пробежалось солнечным зайчиком по столу, обнаружив несколько крошек, лениво оставленных убираться на мифическое «завтра». Поплескалось в свежезаваренном чае, пофыркало на вчерашний чайный пакетик и коснулось руки, мол, чего ты, брат, не грусти, прорвемся!
День прошел удивительно быстро. Как обычно проходят дни, проведенные в суматохе предстоящей дороги. Пыльная старая клетчатая сумка, наконец, увидела что-то, помимо удивительного раздолья подкроватья, была спешно вытряхнута, наполнена и водружена на пьедестал обшарпанной советской табуретки – чтобы не забыть.
Солнце прощально моргнуло, разлилось кровавой лужей по горизонту и затихло совсем. Ночная мошкара выползла из укромных убежищ, застрекотав гимн долгожданной прохладе. Ходики пробили полночь.
