Трудно поверить, трудно даже представить себе, что в будущем, в эпоху межпланетных путешествий и межрасовых контактов на галактическом уровне девочки всё так же будут делать мозг мальчикам. И при этом постоянно менять цвет.
До сих пор на просторах Космонета гуляет мем, что геологи – хмурый и дикий народ. Всякий, кто хотя бы раз участвовал в межпланетных экспедициях, подтвердит: враки. В межпланетках народ вообще тянется друг к другу, а когда ещё целыми днями долбишь грунт где-нибудь в районе Пояса астероидов, перед отбоем обязательно тянет поговорить хоть со спальным мешком. Ну, бригады-то формируют на космодроме, здесь начинаются смотрины: с кем лететь, куда, что за компания, скучно будет или весело-задорно. Степану достался смешанный коллектив, притом на пять особей мужского пола целых девять женского и только четыре из них – землянки.
… — И ты, конечно же, не взглянул ни на одну, — безапелляционно заключила Афина. – Наладил, так сказать, культурный обмен между дружественными расами.
Культурный обмен был усугублён тем, что Ни-са не просто интересовалась земной культурой в общих чертах, но серьёзно увлекалась французским языком и литературой, а у Стёпочки в колледже французский был любимым предметом. После позднего ужина в столовой ходили наши голубки под ручку и ворковали на языке Мольера и Декарта. Коллеги политкорректно делали вид, что ничего особенного не происходит, экспедиция подходила к концу, план был перевыполнен, все с нетерпением ждали возвращения домой и полагавшихся премиальных, а за день до отлёта, когда Степан уже основательно раздумывал на тему того, как бы потактичнее объяснить даме, что между ними ничего быть не может и не должно, Ни-са внезапно заявила, что влюбилась. Степан не поверил и попросил повторить. Ни-са повторила на родном языке, а потом довольно правильно изобразила то же самое на русском.
— Что, прям так сразу и сказала: люблю, мол? – Афина аж подпрыгнула на пневмокресле.
Нет, конечно же. У них на планете, в отличие от нашей, такими словами не бросаются. Но девушка честно сказала, что Степан ей очень нравится, и она хотела бы полететь с ним на Землю.
— Ну, состав атмосферы у нас практически такой же, — протянула Афина.
Ты чего мелешь, дурочка? Какой состав, какая атмосфера? Степан решительно не был готов к такому повороту событий. Да, он держал за руки и смотрел в глаза. Да, он читал наизусть стихи Есенина и Блока во французском переводе, пускай не самом удачном. Ему тоже нравилась эта милая и общительная инопланетная барышня. В следующий раз можно будет сгонять на Меркурий, подработать на плантациях, перелёт копеечный, а платят за работу почти как в экспедициях, и ответственности никакой. Можно часами переписываться в Космонете и заваливать друг друга изображениями пейзажей родных планет. Можно встречаться где-нибудь на нейтральной территории во время космических праздников. Но вот чтобы так, ни с того, ни с сего заявиться в гости к Степановым маме с папой и сказать: здравствуйте, мама, здравствуйте, папа! А это я!
— Отце у неё не последний чиновник в Совете. Визу на приземление получит без проблем. Купила самоучитель русского языка. Везёт редкоземельные кристаллы в подарок. – Степан сидел, обхватив голову руками. – Что будем делать, сестрёнка?
— Папе пока не будем говорить, — изрекла Афина, полностью оправдывая своё имя.
