В течение многих десятилетий революция 1789 года во Франции воспринималась многими как некий идеалистический акт освобождения французского народа от гнёта монархической диктатуры. Репутацию несколько подмочила последовавшая реставрация Бурбонов, но в целом миф получился красочный, вполне подходящий для страниц советских школьных учебников. Однако по масштабам экономической катастрофы, социального террора и кровопролитной гражданской войны значительно превосходит Февральскую революцию и гражданскую войну в России, что не просто подмачивает репутацию, но заставляет взглянуть на события конца XVIII века совершенно иначе.
Взять к примеру миф об экономической отсталости монархической Франции. Согласно последним исследованиям специалистов в последней четверти XVIII века Франция представляла собой одно из самых развитых государств Европы с численностью населения около 27 миллионов человек (для сравнения в Российской империи в тот же период насчитывалось 30 миллионов подданных). Причём демографический подъём наблюдался в течение всего XVIII века, что являлось следствием экономического роста. связанного, в первую очередь, с успешной колониальной торговлей.
Начиная со второй половины описываемого столетия во Франции начинаются реформы, призванные модернизировать устаревшую финансовую систему, доставшуюся в наследство от средневековых времён. Предполагалась, в частности, налоговая реформа, согласно которой вводился единый налог для всех сословий. Такие действия королевского правительства, разумеется, не устраивали привилегированные сословия — духовенство и дворянство.
Вопреки устоявшемуся мифу, согласно которому существовали огромные противоречия между дворянами и богатой частью третьего сословия, эти социально-экономические слои достаточно хорошо взаимодействовали и имели общие интересы и цели. Представители дворянского сословия активно занимались торговлей и промышленным производством, им принадлежало, к примеру, до половины всех металлургических заводов Франции того времени. Столь же охотно дворяне принимали участие в колониальной торговле.
В итоге романтика и восторженное отношение уступает место холодному расчёту и громадным социальным потрясениям, оправиться от которых «прекрасной Франции» удалось весьма нескоро.
