Киса, Отец русской демократии, Предводитель дворянства (хоть и бывший) — какие только прозвища не давали своему герою Илья Ильф и Евгений Петров. Кстати, когда писатели только задумывали книгу «12 стульев», Ипполит Воробьянинов должен был стать главным ее персонажем, а сын турецко-подданного Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей — второстепенным. Но первоначальную задумку пришлось изменить. В любом случае, яркая фигура Воробьянинова вызывает у читателя такой же интерес, как и образ его коллеги-концессионера Остапа. Так что было бы не справедливо не отыскать прототип Ипполита Матвеевича.
Лишенный революцией 1917 года положения предводителя местного дворянства, Ипполит Матвеевич перебрался в уездный город N, где работал регистратором в ЗАГСе. Проживал он вместе с тёщей, которая, как мы помним, на смертном одре призналась, что спрятала свои фамильные драгоценности в одном из стульев работы мастера Гамбса. Так начался авантюрный роман про искателей приключений. Из книги мы знаем, что Ипполит Матвеевич — это высокий (185 см) седой старик, который носит ухоженные усы, красит волосы в «радикальный чёрный цвет». А теперь еще ближе к тексту:
«Ипполит Матвеевич проснулся в половине восьмого и сразу же просунул нос в старомодное пенсне с золотой дужкой. Очков он не носил. Однажды, решив, что носить пенсне не гигиенично, Ипполит Матвеевич направился к оптику и купил очки без оправы, с позолоченными оглоблями. Очки с первого раза ему понравились, но жена нашла, что в очках он — вылитый Милюков, и он отдал очки дворнику».
Именно из-за указанного авторами сходства со знаменитым историком и политиком Павлом Милюковым многие читатели решили, что прототипом Воробьянинова был Нобелевский лауреат по литературе, знаменитый русский писатель Иван Бунин. Иван Алексеевич и правда был внешне немного похож на демократа Милюкова. Впрочем, в слабохарактерном Кисе довольно мало общих черт с литературным гением Бунина. Может быть поэтому некоторые читатели усмотрели однозначное сходство Воробьянинова с другим русским писателем — Алексеем Толстым.
А вот жители Вятки уверены, что прототипом Кисы Воробьянинова стал их земляк — Николай Дмитриевич Стахеев. Это был один ярчайших представителей знаменитой династии елабужских купцов Стахеевых. Николай обладал неординарными коммерческими способностями. В начале XX века годовой оборот его торговой фирмы составлял 80 миллионов рублей. Перед Первой Мировой войной Стахеев уехал с семьей во Францию, в Европе же он встретил Октябрьскую революцию — известие это, конечно же, не порадовало купца, так как все его капиталы были национализированы. В голове Стахеева созрел опасный, но единственный верный план. В 1918 году Стахеев тайно вернулся в Москву, чтобы забрать из тайника своего дома на Басманной улице серебро и драгоценности. Однако на выходе из усадьбы купец вместе со всем кладом был задержан сотрудниками ГПУ. Стахеев на допросе предложил Феликсу Дзержинскому сделку: он говорит, где в доме спрятаны ценности, а ему назначают пенсию или дают возможность уехать. Дзержинский якобы принял условия бывшего промышленника. Говорили, что Стахеев до конца своих дней получал пенсию, а на часть «найденных» сокровищ был построен Дом Культуры железнодорожников на современной Комсомольской площади в Москве.
Но наиболее правдоподобной нам кажется версия, согласно которой прообразом ‘предводителя дворянства’ был Евгений Петрович Ганько — глава Полтавской земской управы. О нем осталось совсем немного сведений — лишь воспоминания его племянников братьев Катаевых и одного из авторов «12 стульев» Евгения Петрова.
Евгений Ганько был вдовцом и жил с сестрой своей покойной жены. Она управляла его хозяйством, так как зачастую Евгений уезжал в путешествия по экзотическим странам: Китаю, Японии, Индии. Валентин Катаев вспоминал, что очень часто возвращаясь из очередного путешествия, Ганько заезжал к ним в гости и привозил гостинцы: японские лакированные пеналы, страусовые яйца, портсигары с изображением жука-скарабея и так далее. Евгений носил золотое пенсе, которое на нем выглядело особенно эффектно. К старости Ганько осел в Полтаве, развлекая себя просмотром старых французских журналов или расфасовкой своих марок. К слову, он был большим коллекционером.
Евгений Петров говорил, что его дядя (Евгений Ганько) любил щегольнуть перед барышнями и пустить им пыль в глаза. Его образ лег как «листик бумаги в стопочку». Исходя из всего этого, можно смело утверждать, что именно Евгений Ганько стал прообразом для Кисы Воробьянинова.
Читайте также: Ведьма с Уолл-Стрит; Дымоход, как средство поиска смысла жизни
