Гавань, ныне нанесенная на карту лейтенантом Бове, была открыта мною в 1875-м году и названа Диксоновою. Сколько известно, это лучшая пристань на всем северном берегу Азии, и со временем она, конечно, будет очень важна для сибирской ввозной и вывозной торговли.
Она со всех сторон окружена утесистыми островами и, следовательно, защищена от всякого ветра. Глинистое дно очень удобно для стоянки на якоре. В эту пристань можно входить с севера и с юго-запада; при входе нужна осторожность, так как на карте лейтенанта Бове по причине поспешности не могли быть показаны все подводные камни.
Я уверен, что придет время, когда у Диксоновой пристани будут находиться большие склады и круглый год обитаемые жилища. Но теперь местность эта совершенно необитаема…
Адольф Норденшельд, шведский мореплаватель, исследователь Арктики
С незапамятных времен и сильные мира сего, и простые мореходы, и торговый люд мечтали найти морской путь из России в Европу по Северному Ледовитому океану. Не потому, что он был легким и безопасным, а потому, что получался самым коротким и, соответственно, наиболее выгодным. Впервые о возможном существовании такого хода упомянул в начале XVI века знаменитый итальянский ученый Паоло Джовио, сославшись при этом на беседы с русским дипломатом царя Василия III Дмитрием Герасимовым, который приехал в Рим в 1525 году с официальным визитом.
Сложно сказать, была ли это случайная оговорка Герасимова или продуманный дипломатический ход, но переданная им информация крайне заинтересовала итальянцев. О ней доложили папе Клименту VII и включили в опубликованную позднее «Книгу о посольстве Василия, великого князя ftосковского», сюда же вошла и составленная Джовио подробная карта известных на тот момент русских земель.
А спустя двадцать пять лет Иван Грозный пообещал тех, кто Северный морской путь отыщет, вознаградить, как говорится, по-царски.
Однако активные поиски морского прохода через Ледовитый океан начались только в начале XVII века, в результате чего было сделано множество географических открытий, в том числе и появление на картах важнейшего для этого северного маршрута острова — Диксона.
Первые посетители острова
Кто первым из путешественников обнаружил этот неприветливый скалистый кусочек суши, возвысившийся среди холодных арктиче- ских вод в полутора километрах от полуострова Таймыр, доподлин- но неизвестно. Скорее всего, первооткрывателями были архангель- ские поморы, плававшие по Белому морю, или мангазейские мореходы, сплавлявшиеся по Енисею до Карского моря в поисках пушного зверя на своих легендарных кочах, кто знает…
Кочами называли деревянные среднего размера (16—24 метра) промысловые парусно-гребные суда, обладавшие поистине уникальными ходовыми качествами. Однопалубные, с яйцеобразным корпусом и небольшой осадкой (1—1,5 метра), они могли свобод- но ходить как по мелководью сибирских рек, так и по штормящему морю. В отличие от обычных кораблей кочи за счет округлой формы их корпуса не затирало льдом, замерзающая вода просто выталкивала их наверх. Даже зимовать эти суда оставляли на плаву. В зависимости от размера один коч мог перевозить от 30 до 45 пассажиров и 10—15 человек команды. При замерзании воды его легко вытягивали на лед и тащили по реке или морю, а иногда и по суше обычным волоком. Недаром в народе говорят: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». Слово «кочи», согласно Далю, означает «салазки, для катанья с горки»!
Так или иначе, но благодаря «салазкам класса коч», а также упрямству и любознательности сибирских мореходов к концу XVI века остров Диксон был сибирским поморам уже не в новинку.
Сущая чехарда играть в хорду
Но если с местоположением Диксона все было более-менее понятно — всего-то и нужно обогнуть Таймыр вдоль береговой линии по чистой воде (так что пройти мимо него практически невозможно, во всяком случае при хорошей погоде), — то с названием происходила сущая чехарда. Мало того что каждый новый первооткрыватель давал ему свое наименование, но и на официальных картах остров отмечали по-разному. Про местное население и говорить нечего — у каждой народности тоже было для него собственное имя.
Первое название, отмеченное в письменных источниках, было присвоено Диксону в 1738 году во время Великой Северной экспедиции. Начальник ее Обь-Енисейского отряда штурман Федор Минин, безуспешно пытаясь обогнуть Таймыр, отметил на карте остров как Большой Северо-Восточный.
Несколько позже стало известно, что сибирский промысловый люд величал Диксон островом Долгим. Это географическое название и сейчас является достаточно распространенным в России. На современной карте можно насчитать более двадцати пяти островов Долгих, и все они по очертаниям схожи друг с другом — узкие и вытянутые по одной линии. Странно только, почему Диксон попал в эту компанию — ведь он похож скорее на большую подкову, чем на длинную палку.
Но чему только на Руси не удивишься! В XIX веке остров был известен уже как Кузькин. Согласно существующей легенде, так его называли в честь некоего кормчего из поморов по имени то ли Кузьма, то ли Кузьмин, то ли еще как. Так вот этот Кузьма якобы был первым из мореплавателей, кто доставил на остров с материка бревна, поставил там сруб и застолбил за собой скальный участок.
А в 1875 году в устье Енисея появилось небольшое шведское судно «Превен» с научной экспедицией на борту, которую возглавлял полярный исследователь Адольф Норденшельд. Подойдя к острову, ученый обнаружил на его восточном берегу глубокую и удобную бухту. В своих дневниках он с удивлением описывал разнообразие обитавшей на острове фауны:
При нашем прибытии шесть диких оленей паслись на острове Диксона; один из них был застрелен Иаландером, а за другими охота была безуспешна. Кроме того, мы видели несколько медведей во многих местах между каменными грудами и множество следов пеструшек и лисиц… Из птиц были замечены множество подорожников, насиживавших свои яйца между грудами камней, на материке и на островах; семьи белых куропаток; множество побережников, плавунчиков, виды которых не были определены точнее; гаги, кайры и чайки-бургомистры встречались реже, чаще попадались ледниковые утки и нырки. По-видимому, здесь вообще обилие рыбы, стада которой замечены были в Ленском проливе; вероятно, в известном времени года здесь часто попадаются тюлени и белухи.
На острове нашлась пресная вода, годная для питья. Исследователь также отметил, что места эти были когда-то посещаемы людьми:
При северном входе в гавань на одном из небольших скалистых островов видны остатки избы, которая служила убежищем для охотников на зверей.
Эту бухту Норденшельд и назвал гаванью Диксона в честь шведского магната Оскара Диксона, финансировавшего его экспедицию.
Позже, в 1878 году, Норденшельд проплыл на пароходе «Вега» из Атлантического в Тихий океан через воды Арктики и стал первым мореплавателем, которому удалось пройти по всему Северному морскому пути. Остановившись в бухте Диксона, путешественник решил уже весь Кузькин остров назвать именем филантропа Диксона. Хитрый швед вообще любил присваивать географическим объектам имена своих спонсоров, что в будущем помогало ему играть на честолюбии толстосумов и добиваться от них денег на новые экспедиции. Спустя шестнадцать лет название, данное острову Норденшельдом, было закреплено официально Российской гидрографической экспедицией под командованием полярного исследователя подполковника Андрея Вилькицкого. А богатый шведский купец Диксон, не совершивший ни одного открытия лично, вошел в историю освоения Сибири, увековечил свое имя в российской топонимике, получил дворянство, титул барона и стал членом Шведской академии наук.
Поселок Диксон на острове диксон
К началу ХХ века Диксон был нанесен на все официальные карты Российской империи. Все чаще в его бухте останавливались военные и торговые корабли. Сюда же заходили для временной стоянки и научно-исследовательские суда, отправлявшиеся на покорение просторов Арктики. И мореходов, и ученых, и торговцев в первую очередь привлекало удачное расположение острова, его близость к материку и Енисейскому заливу, глубокая и хорошо защищенная от непогоды лагуна.
Так, в конце лета 1901 года в бухте Диксона бросила якорь легендарная шхуна «Заря» со знаменитым исследователем Сибири и Арктики бароном Толлем на борту. В этот год он возглавил Русскую полярную экспедицию и отправлялся изучать морские течения. Толль мечтал найти мифический северный континент — Арктиду (Гиперборею), в существование которой искренне верил. В крайнем случае его устроила бы и Земля Санникова — в ее реальности барон тоже не сомневался.
Он распорядился построить на Диксоне угольный сарай, куда сложили запас топлива для парусно-паровой баркентины «Заря». Если не брать в расчет легенду о поставленном здесь же кормчим Кузьмой срубе, то можно считать этот сарай первой постройкой на острове.
Спустя четырнадцать лет на Диксон прибыл буксир «Корреспондент» с баржей, груженной тесаным лесом. Рядом с толлевским сараем из привезенных бревен команда срубила две жилые избы и баню. Так на острове появился первый жилой городок для участников научной экспедиции на ледокольных пароходах «Вайгач» и «Таймыр», пытавшихся впервые пройти Северным морским путем из Владиво- стока в Архангельск (1914—1915 годы). Доставили и мощный по тому времени радиопередатчик, и 7 сентября 1915 года в эфире прозвучали позывные одной из первых полярных радиостанций. Позже этот день стали считать датой основания поселка Диксон.
Поход оказался удачным и подтвердил необходимость создания на острове постоянных морской и научной баз. Уже в следующем году сюда привезли гидрометеорологическое оборудование и заложили полноценную научную станцию.
Никифор Бегичев, неутомимый исследователь Арктики, нашел свой покой на земле Диксона
Три памятника
Но, как это всегда бывает, в истории острова не обошлось без трагических событий. Так, 24 июня 1919 года из Норвегии отплыло новенькое судно «Мод», владельцем которого являлся «Наполеон полярных стран», как его называли, легендарный путешественник
Руаль Амундсен. Исследователь намеревался проплыть по Северному морскому пути, выйти к Берингову проливу и повторить дрейф Фритьофа Нансена к Северному полюсу. Но в сентябре у мыса Челюскина его корабль был затерт льдами и встал на зимовку. Амундсен отправил двух матросов Питера Тессема и Пауля Кнудсена с почтой на ближайшую полярную станцию, находившуюся в восьмистах километрах от судна, — на остров Диксон.
Однако там посыльные так и не появились. Что случилось с Кнудсеном, неизвестно до сих пор. А Тессема в 1922 году нашел русский полярник Никифор Бегичев, участвовавший в экспедиции Николая Урванцева. Сначала в девяноста километрах от Диксона была обнаружена почта Амундсена, затем в устье реки Убойной нашли две пары исправных норвежских лыж, а в нескольких километрах от станции, на материке, у самой кромки воды Бегичев наткнулся на человеческий скелет. Рядом лежали именные часы Тессема, а к поясу было пристегнуто обручальное кольцо с именем его жены Паулины. По всей видимости, умирая, бедняга видел спасительный остров, но добраться до него уже не мог.
Похоронили Питера Тессема на том же месте, где его и нашли, могилу заложили камнями и установили памятный столб. А в 1958 году на берегу моря отважному норвежцу поставили памятник.
Никифор Бегичев, обнаруживший тело Тессема, сам умер от цинги в 1927 году во время зимовки на мысе Входном у реки Пясины. В 1964 году его прах был перезахоронен на Диксоне, а на могиле воздвигнут монумент: в полный рост, в одеждах из шкур шагает первооткрыватель по камням и снегу вперед.
Не обошла стороною остров и Великая Отечественная война. Ночью 27 августа 1942 года тяжелый немецкий крейсер «Шеер» вошел в гавань Диксона и начал обстрел порта и пришвартованных у причала кораблей. Береговая батарея открыла ответный огонь, вынудив немцев покинуть бухту и уйти в море. Но в результате этого короткого, но жестокого боя на Диксоне были повреждены два судна, электростанция, радиоцентр и два дома. Семь человек погибли и больше тридцати насчитали ранеными. В память об этом сражении в 1972 году рядом с портом установили памятник погибшим матросам-североморцам.
Жители поселка бережно чтят память о героях. Здесь вообще очень тактично относятся к истории своего острова. Наверное, потому, что писалась она в невероятно жестких и суровых условиях Крайнего Севера самыми отважными и мужественными, самыми азартными и любопытными людьми.
Лучшие годы
Бурный расцвет Диксона объективно приходится на времена СССР. В 1932 году в строящей социализм стране появляется новая организация, название которой спрятали за непонятной простому смертному аббревиатурой ГУСМП, что означало Главное управление Северного морского пути. Задача у нее была одна — освоение Арктики и обеспечение сквозного судоходства по Ледовитому океану от Мурманска до Чукотки.
Поселок Диксон как ключевая точка этого маршрута начал стремительно развиваться, постепенно захватывая и материковую часть Таймыра. На острове оборудовали современнейшую по тем временам полярную станцию. Из одноэтажных домиков стали появляться целые улицы. Простым приказом начальника станции этим улицам сразу же присваивали имена героев Арктики: Ивана Папанина, Валерия Чкалова, Михаила Водопьянова, Николая Бегичева, Владимира Воронина.
Есть на Диксоне и улица имени эскимоса Таяна. Согласно документам, этот охотник в 1935 году положил конец «бесчинствам» Константина Семенчука, начальника полярной станции на острове Врангеля, и его помощника, каюра Степана Старцева, «уличенных» позднее в убийстве врача станции Николая Вульфсона. В 1936 году состоялся суд, на котором обвинителем выступал сам товарищ Вышинский — прокурор СССР. Обоих полярников признали виновными и расстреляли, но в 1989 году они были реабилитированы за отсутствием состава преступления. Так что репрессии не обошли стороной и этот маленький поселок на самом краю света…
Тем не менее Диксон продолжал расти. К 1936 году здесь были построены первые причалы морского порта, который быстро превратился в стратегический объект, обеспечивавший деятельность военных баз и полярных станций, расположенных в западном секторе российской Арктики, а также все судоходство и отправку арктических экспедиций на местном участке трассы Севморпути. Именно с этого момента за островом закрепилось красивое романтическое название — Ворота Арктики.
За годы советской власти на Диксоне построили аэропорт, модернизировали морской порт, возвели геофизическую обсерваторию, радиогидрометеорологический центр, электростанцию, две школы, больницу, несколько магазинов, многоэтажные жилые и административные здания, погранзаставу, военный городок войск ПВО и много еще чего. К середине 1980-х население поселка составляло примерно пять тысяч жителей, а зарплатам работавших здесь специалистов завидовала вся страна.
Сено для чукотских мамонтов
К середине 1960-х Диксон становится известен не только в СССР, но и во всем мире. О нем пишут книги и слагают песни. Особой популярностью в Советском Союзе пользовалась «Морзянка», написанная поэтом Михаилом Пляцковским и композитором Марком Фрадкиным. Ее знаменитые слова «Четвертый день пурга качается над Диксоном» звучали из радиодинамиков, черно-белых телевизоров, на кухнях и во дворах огромного государства.
А в 1970-х по просторам страны пошла гулять рожденная на острове в среде суровых полярников знаменитая байка «О стаде чукотских мамонтов». Ее пересказывали друзьям, декламировали со сцены и публиковали в крупнейших советских журналах. Суть легенды такова: пришла якобы на Диксон из Москвы телеграмма-молния, что на Чукотке из вечной мерзлоты выкопали и оживили стадо мамонтов, а кормить их нечем! Нужно срочно доставить партию сена, чтобы отогревшиеся древние исполины теперь уже от голода не погибли. Разбудили спящего пилота транспортного самолета Ли-2, объяснили задачу, что, мол, мамонты ожили, кормить нечем, лететь надо, а «несознательный» начальник аэропорта сена не дает… Ну пилот спросонок и ринулся к этому начальнику — кормежку для доисторических травоядных выбивать. Начальник, понятно, ни сном ни духом: какие мамонты, какое сено, да еще на заполярном Диксоне? А летчик все напирает: бюрократ ты, вредитель, саботажник, губитель живых существ! Ну и так далее по нарастающей. В общем, дело чуть до драки не дошло, да товарищи того пилота вовремя расхохотались… Розыгрыш удался, и пошла о нем слава по всей стране.
Однако нагрянули лихие 1990-е — и шутки кончились. Исчез Советский Союз, а с его распадом и Диксон постепенно пришел в упадок. Военный гарнизон ПВО расформировали. Севморпуть практически перестал использоваться, и обветшавший морской порт передали в подчинение Дудинке. Аэропорт тоже на ладан дышит, совсем разваливается, да и летать теперь особо некому — население Диксона сократилось почти в десять раз и на 2015 год составляло всего 650 жителей.
Но надежда на возрождение поселка есть. В последние годы у государства вновь проснулся интерес к своим северным территориям, и, если эта тенденция не угаснет, Диксон может вернуть былую славу и почет. Во всяком случае будем в это верить — разве не стоят того героические усилия и память о людях, отдавших жизнь за освоение этой земли?
