Печально знаменитый указ от 7 августа 1932 года, прозванный народной молвой «закон о пяти колосках» (в «поздней» диссидентской редакции — трёх), являлся жёсткой мерой в ещё более жёстких условиях. Но так ли обстояли дела в области хищения социалистической собственности, как утверждают создатели мифа? Зачем нужно было нагнетать обстановку в, мягко говоря, непростых условиях коллективизации, в то время, когда на государственном уровне решались вопросы стратегического характера?
Немного конкретики. Выдержка из письма И.В. Сталина Л.М. Кагановичу.:
«За последнее время участились, во-первых, хищения грузов на железнодорожном общественном транспорте (расхищают на десятки млн. руб.); во-вторых, хищения кооперативного и колхозного имущества. Хищения организуются главным образом кулаками (раскулаченными) и другими антисоветскими элементами, которые стремятся расшатать наш новый строй. По закону эти господа рассматриваются как обычные воры, получают два-три года тюрьмы (формальной), а на деле через 6–8 месяцев амнистируются. Подобный режим для этих господ, который нельзя назвать социалистическим, только поощряет их по сути дела настоящую контрреволюционную “работу”. Терпеть такое положение немыслимо».
Принятый закон предусматривал наказание в виде высшей меры, то есть, расстрела, или лишения свободны на срок до десяти лет. Статистика применения данного закона в первый год следующая: к высшей мере было приговорено 3,5% осуждённых, к 10 годам лишения свободы – 60,3%, ниже верхнего предела — 36,2%; из последней категории осуждённых около 80% получили приговоры, не связанные с лишением свободы. Как-то не очень вяжется с расстрелом за колоски… Следует также учитывать, что не все смертные приговоры были в итоге приведены в исполнение, а советские граждане ещё со старорежимных времён привыкли воровать вагонами.
