Рассветные лучи расцветили желтым потертый бок воздушного шара. Они покидали эту планету навсегда, и, казалось, более нет места сожалениям. Под завалами погребены родные. Боль тупой иглой все тычет и тычет в сердце и, кажется, уже нет живого места, но она каждый раз находит новое.
Из вещей с собой – рюкзак с парой обуви на двоих и термос с кофе. Когда есть кофе, все кажется на микрон лучше. Настолько, насколько это вообще могло бы быть.
Олег прорвал тишину чуть хриплым от долгого молчания голосом:
— Знаешь, наверное, самое стабильное в нашей жизни – мечты. Мы потеряли все, а привязанность к ним осталась.
Он ухмыльнулся в усы и, глядя на полыхающий горизонт, продолжил, будто подбирая слова откуда-то из далекого времени.
— Первые книги открыли для меня новый мир. Непонятные значки медленно, но верно превращались в буквы, те сбивались в кучки слов, а слова связывались друг с другом в цепь прекраснейших предложений. Помню, сидел на коленях у дедушки, держа в руках непривычно толстую книгу в кожаной обложке цвета состаренного красного дерева.
Русские народные сказки. Меня просто распирало счастье: мне доверили такую большую, такую ценную книгу! Тогда я мечтал стать писателем. Я сейчас все отдал за этот сборник. Казалось, весь он состоит из мягчайшего сливочного масла: потертые временем, но все такие же приятно-пушистые на ощупь пожелтевшие страницы, на которых оставляло след любое неловкое прикосновение, вензельные, будто расплывшиеся буквы в начале названия каждой сказки, и, конечно, запах. Запах невероятно ценной книги. Не в денежном отношении, нет, ценной для души.
А сейчас что? Мы улетаем туда, куда несет нас ветер. Где нас не ждут, где, может, мы даже не выживем. И какова моя мечта? Ее нет. Я смотрю на эти просторы, вижу, как их населяли люди с десятками, тысячами, десятками тысяч разных мечтаний. И я. Один.
