Волшебными, музыкальными пальцами мягко вдоль линий, вгрызаясь кончиками в тело, будто желая забрать с собой как можно больше. Человеческое тепло на расстоянии дыхания, неуловимые, эфемерные касания губ и прикрытые глаза. Кромешная темнота; в условиях отсутствия зрения остальные чувства становятся еще острее. Здесь дышится легче. Здесь теплее и роднее. Мое.
В моменты нашей ссоры ты всегда успокаивала себя сама. Чертила какие-то закорючки вместо букв. И в какой-то момент твои ноги переставали трястись, а грудь – судорожно ловить воздух. Право слово, самое лучшее спасение — писать. Писать и еще раз писать, потому что только так ты чувствуешь, что настоящая.
Однажды ты написала открытку себе на заднике пачки от печенья, я сохраню ее, там твой адрес. Когда-то я хотел его получить, но уже не сейчас. Ты отдаешь мне кусок упаковки от печенья, и я обещаю, что отправлю его. Лично в руки адресату, когда мы состаримся.
Состаримся мы непременно вместе. Окруженные небольшой толпой из детей, внуков и, дай бог, правнуков. Потому что мы не можем оставить эту планету совсем заброшенной, население нужно возрождать, не правда ли?
Впереди нас ждет дикая, но потрясающая жизнь. Вставать с первыми лучами нового светила, засыпать, прижимаясь друг к другу, чтобы ни в коем случае не потерять. Я буду ласково кормить тебя сочными кусочками диковинных фруктов, которые словно случайно выросли на этой выжженной земле.
Мы будем танцевать румбу протеста, мы будем жить. И красные пески заметут наши последние следы.
