Когда перед тобой стоит выбор — любимое дело или любимые люди — практически сразу возникает желание, чтобы этот выбор сделали за тебя. Беда в том, что отвечать всё равно придётся тебе. Публикуется впервые.
***
Дзынь-бульк-х-х-а-а-а!
— Да перестань ты думать об этом! — Питер решительно хлопнул широкой ладонью по полированной стойке. — Они либо не понимают, либо завидуют.
— Я уже перестал. — Корней посмотрел на Питера через голубоватый стакан. — А вот Вера… Ей непросто выдерживать натиск углеводородной элиты.
— Непросто вообще иметь какое-то отношение к элите, по-видимому.
— Знаешь, по первости комплексовал в основном я. А теперь, выходит, её очередь. — Корней долил браги в бокалы. — Тебя ещё допускают на официальные семейные обеды?
— Я их старательно избегаю. Кстати, как сын относится к твоей профессии?
— По-моему, он думает, что его отец делает что-то очень важное, за что ему все завидуют. Иногда он часами слушает мои рассказы о службе. Но приятелям не хвастается. Выдержка.
— Над Сюзи стали смеяться в школе. Не так давно началось. — Питер поморщился. — Ладно бы девки зубы скалили: нормальная профессия, нормальный отец… Нормальная жизнь! — Питер хлопнул по стойке бара так, что обернулись редкие посетители; их было-то всего трое молодых ребят, сидели и тянули биококтейли. Кого теперь затащишь в бар в третьем часу дня? — Ведь парни начали пробираться! А ты ведь знаешь Сюзи!
… Корней знал Сюзи. Ещё лучше знал Корней отца Сюзи, румяного крепыша Питера Стоктона, уроженца Великих озёр, аварийщика с десятилетним стажем. Ему, участнику двух экспедиций к окраинам Солнечной системы, отличному спортсмену и при этом блестящему аналитику приходилось доказывать родственникам своей жены, что он имеет право воспитывать дочь! Нет, слава Богу, они с Норой не в разводе и живут вроде дружно, но доказывать при этом всем кому попало, что ты тоже человек и полноправный член общества этих самых человеков — разве об этом думали первопроходцы в ракетах на жидком топливе? Хотя в те времена вряд ли о чём-то таком думали: космонавт был тогда чем-то диковинным, вроде сталагмита, выросшего внезапно в погребе загородного дома.
Теперь космос освоен настолько, что человек Успешный, Целеустремлённый и Довольный снисходительно усмехается или недоуменно пожимает плечами: зачем все эти лишние телодвижения? В обитаемом Космосе достаточно воды и других необходимых для жизнедеятельности человечества веществ, зачем лезть дальше? И куда? Какая может выгода от постройки постоянной орбитальной станции Нептуна, который вокруг Солнца проходит чуть не триста земных лет а высадиться на его поверхности и основать там людские поселения никакой возможности нет? Мы получаем от космоса всё, что нужно, зачем постоянно что-то исследовать и кому-то доказывать?
— На этом выросло не одно поколение потребителей, — мрачно сказал Питер, и Корней понял, что мыслит вслух. — Как ты думаешь, чью сторону примет Всемирный Совет?
— Видишь ли, Петенька. — Корнею вдруг стало весело и легко, то ли от выпитого, то ли просто надоело заниматься самокопанием. — У Всемирного Совета непростое положение. С одной стороны, космос осваивать надо, хотя бы во имя Поиска. А с другой стороны, какую мы с тобой растим себе смену? Я не о наших детях, я о тех, кто стремится попасть в Школу, а потом сдувается ко второму курсу. Ты ведь понимаешь, что за территорией школы совершенно другой мир, который с каждым днём становится всё более враждебным?
— Я это понимаю так, — медленно, с расстановкой произнёс Питер, — что нас в Школе учили не только строить и охранять. Нас ведь ещё учили воевать. Может, они ждут, пока мы не выдержим и начнём применять силу? Чтобы объявить нас вне закона, а?
Рассказы по теме: Завтрак вдвоём, Приказ
