Эй, стиляги, за мной, Сквозь запретные двери! Если нас заметут – я проблему решу. Если негде с чувихой вам чувства проверить - Я от хаты ключи Для друзей одолжу. песня из к/ф "Стиляги"
В разгар XX века закрытость и обособленность Советского союза достигли своего абсолюта. И кто бы мог подумать, что именно тогда возникнет феномен, которым будут восхищаться даже через несколько десятилетий после развала СССР. Если вы знаете, кто такая «чувиха», зачем нужно иметь при себе кусок парафина и в чем ценность старых рентген-снимков, мы приглашаем вас в мир стиляг.
Стиляг всегда можно было отличить от простой советской молодежи. Эдакие Базаровы своего времени, они сильно выделялись безразличием к моральным устоям, отрицали принципы политического строя, поражали старшее поколение излишним цинизмом. Но главное, конечно, – это внешний вид. Ему стиляги придавали самое большое значение.
Внешний вид стиляг до глубины души оскорблял благопорядочных молодых граждан и гражданок. Подумать только: парни втискиваются в узкие брюки, широкоплечие пиджаки, делают на голове, не приведи господь, «кок» (объемный чуб), а галстуки-то! Не отстают и девчата: высокие прически, яркие бусы, цветастые приталенные платья, а самое главное – ярко-алая помада.
Да, иногда казалось, что стиль приверженцев этого модного направления граничит с абсурдом. Но так, как казалось молодым людям, одеваются на Западе, а значит, это круто!
Особым шиком считалось расслабленное пожевывание жевательной резинки, как это делали актеры заграничных фильмов. Но со жвачкой в Союзе были большие проблемы, а подражать уж очень хотелось. Поэтому изобретательные стиляги заменяли недоступную сладость куском парафина – не вкусно, зато круто.
Быть стилягой влетало в копеечку. «Непристойные» вещи не продавались в обычных магазинах, цветастые пропуски в стильный мир можно было достать только по огромному знакомству и за большие деньги. Поэтому неудивительно, что среди самых хорошо одетых стиляг подавляющее большинство могло похвастаться родителями-чиновниками или даже партийными работниками.
Ребятам попроще, желающим найти свой угол в ярком мире, приходилось несладко. Нужно было как-то соответствовать, а потому в ход шла вся природная смекалка. Например, парни догадались, что знаменитый «кок» отлично держится, если волосы смочить сахарным сиропом. А девушки, не имея средств, чтобы приобрести привлекательные чулки со швом сзади, просто рисовали карандашом для глаз четкие линии на задней стороне ног.
Обеспеченность «золотой молодежи» давала ей свободный доступ к вожделенным западным журналам и кинолентам. Оно и неудивительно: богатенькие родители всегда были готовы приоткрыть для своих любимых чад нерушимый железный занавес.
Проникаясь заграничной культурой, молодые люди несли в массы любовь к непривычной советскому уху музыке. Музыка вообще была основой культуры стиляг. Западные ритмы разгульного джаза и задорного свинга завлекали молодых людей в мир радостной вседозволенности.
А вот те стиляги, чьи финансы не позволяли тратиться направо и налево, все глубже погружались в творчество: они своими руками делали музыкальные инструменты, превращали акустические гитары в электрические. Неудивительно, что и музыкальные пластинки они тоже делали сами: записывали любимую музыку на старые рентгеновские снимки.
Стиляги на клочки рвали все нормы и принципы морали, которые складывались в большой стране на протяжении десятилетий. Внешний вид, ценности, поведение – все это вызывало в обществе огромный резонанс. Старшие товарищи открыто насмехались над «цветастыми попугаями», наиболее «благопристойные» ровесники организовывали целые группы по «отлову» и устранению асоциальных стиляжьих элементов (отрезали чубы, рвали заграничные вещи), а дети зачастую мечтали вырасти такими же, как эти свободные молодые люди.
Несмотря на то, что идеология стиляг крайне противоречила идеологии государства, это не была политизированная группа. По сути, таким образом люди просто пытались уйти от серых однообразных будней с тысячами «нельзя», создав свой собственный яркий, громкий и красочный мир. Они больше не хотели строить будущее для всех и ради всех, они мечтали о беззаботной свободе.
«Будь, как все», «работай на благо коллектива» — эти девизы были противны красочной молодежи. В стране, где выделиться можно было, только совершив трудовой подвиг, не находилось места буйству джаза и бесконечных танцев.
Фактически, члены этой субкультуры не предпринимали никаких действий, которые можно было бы назвать противозаконными. Они только надевали одежду, которую хотели, слушали музыку, которую любили. Но властям не нравился такой откровенный протест, брошенный системе, поэтому стиляг начали представлять как «чуждых человеческому обществу», абсолютно асоциальных 
элементов. Массово начали развешиваться уничижительные плакаты. Лозунг «Сегодня ты играешь джаз, а завтра – Родину продашь» стал чуть ли не определяющим настроение десятилетия. А среди комсомолок гуляло непристойное «Я не лягу под стилягу!».
Давление благопорядочного общества не могло все-таки не отозваться на стиляжничестве. Спустя десятилетие, когда наступила «оттепель», движение сошло на нет. Бывшие стиляги в основной своей массе перенесли любовь к творчеству в работу: стали художниками, музыкантами, кинематографистами.
На черно-белой картине Советского союза стиляги оказались единственным цветным пятном. Монохромность задавила обилие оттенков, но не смогла убить саму идею. А как иначе объяснить то, что стиляги и сейчас вдохновляют молодых людей, а музыка того времени заставляет сердца биться в два раза быстрее?
