Отдаленный от западных границ Советского Союза на тысячи километров, Таймырский полуостров к началу Великой Отечественной войны казался глубоким тылом. Мало кто мог предположить, что здесь развернутся бои и будет совершено множество подвигов — трудовых и военных.
На протяжении нескольких столетий главным занятием таймырцев был рыбный и пушной промысел. После первых же месяцев войны, когда на захваченной врагом территории оказались важнейшие рыбные районы, стало ясно, что именно Таймырскому округу предстоит восполнять эти потери.
Рыбхоз строгого режима
Однако единственный на полуострове рыбоконсервный завод, построенный в поселке Усть-Порт еще в начале 1930-х годов, оказался не в силах справиться с огромным государственным заказом. В кратчайшие сроки на Таймыре было построено три новых производства — в Дудинке, Хатанге и поселке Толстый Нос, организовано девять рыбоприемных пунктов, пять рыболовецких станций. На Диксоне создали комбинат по отлову белухи и нерпы.
К 1943 году расширенный и модернизированный Усть-Портовский рыбозавод выпускал уже семь видов продукции, включая пять разновидностей рыбы, икру и рыбий жир. Добыча выросла с 1200 тонн в 1940 году до 4000 в 1943-м. Не менее внушительными темпами развивалась пушная промышленность. Промысел мягкого золота — песцовых, горностаевых и беличьих шкурок — увеличился за годы войны в полтора раза.
Таймырцы помогали фронту чем могли. Так, жители Усть-Порта, в котором проживало всего несколько сотен человек, в марте 1942 года отправили на фронт около двухсот пар валенок и более полутора сотен фуфаек. Долгие годы в нашей стране было не принято говорить о том, кто же совершил это экономическое чудо.
В навигацию 1942–1943 годов на Таймыр пароходами НКВД завезли более восьми тысяч так называемых спецпоселенцев — депортированных поволжских немцев, литовцев, эстонцев, латышей, финнов. Цифра внушительная, учитывая, что все население округа к началу войны составляло немногим более пятнадцати тысяч человек. Усилиями этих невольных «гостей», буквально выброшенных посреди тундры без малейших средств к выживанию, и были созданы многочисленные рыбзаводы, рыболовецкие артели и моторные станции.
Вот что вспоминает Ирма Шерер, уроженка немецкого села Альт-Варенбург Саратовской губернии: «В августе 1942 года нас отправили на Север. Куда, зачем везут? Нам ничего не объясняли. В Красноярске на станции Енисей мы целый месяц провели в ожидании парохода. Жили под открытым небом, прямо на берегу реки. В течение месяца в сопровождении уполномоченных ходили на работу на военный завод. Наконец в конце сентября 1942 года на пароходе “Иосиф Сталин” мы прибыли в Дудинку. Выгрузили нас вблизи рыбозавода. Попала я на станок Никольский. Там уже работали немцы, латыши. В октябре последним рейсом к нам завезли финнов. Организовали артель “Полярная звезда” и стали рыбачить. Председателем артели выбрали Давида Бира, а колхоз имени Кирова возглавлял Болин Петр Спиридонович.
Пропитание себе мы должны были добывать в воде, в воздухе, в тундре. Добудешь, сдашь продукцию — получишь продуктовые карточки. Есть рыбу не разрешали, ее нужно было сдавать, всю до единой рыбешки. Те, у кого не было родных с карточками, постоянно голодали. Коренные жители помогали нам. В обмен на табак отдавали мясо и рыбу, спасая тем самым нас от голода. Я думаю, что на нашем станке меньше умирало людей, чем в других местах, потому что тундровики находились близко от нас и мы чаще с ними общались».
Согласно архивным документам, в первый же год погибли 915 спецпоселенцев, в том числе 116 детей. Главная причина смертности — неготовность местных властей к приему новой рабочей силы. Люди укрывались в палатках, на чердаках, под лодками на берегу Енисея, сотнями умирали от холода, голода и цинги, но выполняли государственный план рыбозаготовок.
Металл победы
Рыба и пушнина были огромным, но далеко не единственным вкладом Таймыра в победу над врагом. Значительно важнее оказались богатства, хранящиеся в недрах полуострова, — залежи никелевой руды, жизненно необходимой танковой промышленности. Основанный в 1935 году Норильский комбинат к началу войны представлял собой огромный металлургический комплекс, включающий ремонтно-механический, коксовый, кислородный и малый металлургический заводы, электростанцию, несколько штолен и карьеров, аэропорт, железную дорогу и порт в Дудинке. Но как такового чистого никеля, важнейшего компонента танковой брони, комбинат еще не выпускал.
Крупнейшим в стране производителем этого металла являлся мончегорский Североникель, расположенный на Кольском полуострове. Но он оказался в зоне досягаемости немецкой авиации — бомбить предприятие начали буквально в первые дни войны.
Руководство советской промышленности оказалось перед выбором — закупать никель у союзников или в экстренном порядке достраивать производство в Норильске? И решение было принято — 14 августа 1941 года в порту Дудинки причалил пароход «Щорс» с шестью сотнями сотрудников Североникеля на борту. Еще полтысячи человек прибыли из Мончегорска другими судами. Они-то и составили инженерный костяк Норильского комбината, немедленно подключившись к строительству большого металлургического завода.
Строителями промышленного гиганта стали и десятки тысяч заключенных Норильлага — самого крупного и самого страшного «острова» в гулаговском «архипелаге». При 40-градусном морозе они расчищали площадки от снега, вбивали раскаленные в кострах ломы в мерзлую землю, сантиметр за сантиметром отвоевывая ее под фундаменты будущих цехов. Чтобы не умереть от цинги, пили так называемый хвойный квас — едва ли не единственное доступное лекарство.
23 февраля 1942 года на комбинате был получен первый ковш файнштейна — промежуточного продукта в цепочке производства никеля. А два месяца спустя, 27 апреля, из ванн электролизного цеха извлекли первую тонну чистого никеля, которую немедленно отправили на Урал, в Танкоград (Челябинск). Уже в августе 1942 года танки, укрепленные норильским никелем, начали поставлять в войска.
Ученые подсчитали, что в Норильске в годы войны была произведена каждая восьмая тонна никеля. Общие же объемы производства превысили довоенные показатели Североникеля. При этом Советский Союз стал первой страной в мире, построившей крупное промышленное предприятие за полярным кругом.
Оборона страны чудес
В 1942 году Таймыр стал самым восточным регионом нашей страны, где развернулись бои с фашистскими захватчиками. Политическое руководство Германии и командование вермахта начали проявлять интерес к северным рубежам СССР за несколько лет до Великой Отечественной войны. Это было связано с открывшейся после советских полярных экспедиций возможностью морского сообщения между Германией и Японией по Северному морскому пути, о чем главнокомандующий Кригсмарине (военно-морских сил фашистской Германии) адмирал Эрих Редер неоднократно докладывал Гитлеру.
К разработке плана по установлению контроля над СМП немцы приступили весной 1942 года. Главную роль в этой операции, получившей название «Вундерланд» («Страна чудес»), предстояло сыграть тяжелому крейсеру «Адмирал Шеер». Вошедший в строй в 1936 году, этот сверхсовременный и до зубов вооруженный рейдер уже успел проявить себя на первых этапах мировой войны. В 1939–1940 годах он совершил поход в Атлантику, отправив на дно девятнадцать судов противника.
Перед капитаном «Шеера» Вильгельмом Меендсен-Болькеном командование поставило две основные задачи: разрушить полярные станции и порты СССР и прервать движение конвоев союзников по Северному морскому пути. Узловым пунктом трансантарктической трассы в то время был таймырский порт Диксон. Здесь базировался немногочисленный отряд кораблей Северного флота, призванный обеспечивать безопасность морского сообщения. Здесь же размещались радиометцентр, гидроавиапорт и полярная станция, так что именно Диксону предстояло принять на себя тяжесть основного удара.
Но главным препятствием к успешному выполнению операции немцы считали не Северный флот СССР, состоявший из наспех вооруженных легкими орудиями старинных ледоколов, а тяжелые ледовые условия и суровый климат Заполярья. 16 августа 1942 года, после того как были получены первые данные о состоянии льдов на маршруте, «Адмирал Шеер» покинул норвежский порт Нарвик и направился в Баренцево море.
Тем временем в самом Диксоне, окутанном теплым туманом, ничего не подозревали о грозящей опасности. Единственной защитой этого стратегически важного пункта были три батареи по два орудия в каждой. Да и это вооружение, простоявшее без дела с 1941 года, было решено демонтировать и отправить на Новую Землю для борьбы с немецкими подлодками. Но одну, состоявшую из двух устаревших, но мощных 152-миллиметровых пушек, разобрать не успели.
С тревогой наблюдая за драматическими событиями в центральной части СССР, а главное — в Баренцевом море, где накануне немцами были потоплены два крупных конвоя, гарнизон Диксона и гражданское население начали готовиться к обороне поселка. Службу в карауле на стратегически важных объектах — радиоцентре, бензохранилище, складах — несли практически все трудоспособные жители.
24 августа 1942 года из порта Диксон вышел ледокольный пароход «Александр Сибиряков» — тот самый, на котором десятью годами ранее капитан Владимир Воронин и академик Отто Шмидт впервые в истории прошли Северный морской путь за одну навигацию.
В начале войны судно было усилено четырьмя орудиями и двумя спаренными пулеметами и вошло в состав ледокольного отряда Беломорской военной флотилии. На этот раз перед его капитаном, 32-летним Анатолием Качаравой, стояла задача доставить на Северную Землю три сотни тонн груза для полярных станций. На следующий день около 13 часов пополудни близ острова Белуха архипелага Норденшельд с вахты «Сибирякова» заметили крупный корабль. На запрос о национальной принадлежности «незнакомец» развернулся к советскому пароходу носом, поднял флаг США и представился американским крейсером «Тускалуза». На самом же деле это был «Адмирал Шеер», побывавший к тому времени в ледовом плену и успевший разминуться с советским арктическим конвоем.
Для немцев встреча с «Сибиряковым» была настоящей удачей, ведь на нем могли храниться важные документы о ледовой обстановке и движении судов по Северному морскому пути. Капитан Качарава, настороженный странными маневрами и неясной принадлежностью чужеземца, направил «Сибирякова» к берегам Белухи, попутно сообщив на Диксон: «Встретили иностранный крейсер. Наблюдайте за нами».
Тем временем с борта «Шеера» прозвучал сигнал немедленно заглушить двигатель и прекратить радиопередачу, а над самим крейсером взметнулся красно-черный флаг Кригсмарине. «Сибирякову» пришлось вступить в неравный бой с тяжеловооруженным вражеским рейдером. Советский ледоход был не в состоянии нанести «Адмиралу Шееру» сколько-нибудь существенного вреда, поэтому Анатолий Качарава стремился передать на базу в Диксон сообщение о нападении и поскорее достичь берегов Белухи, чтобы спасти экипаж и пассажиров.
С первой задачей он справился — внезапность операции «Вундерланд» была сорвана. Однако выполнить вторую оказалось не под силу. После первых же попаданий мощного 280-миллиметрового орудия «Сибирякову» был нанесен непоправимый ущерб.
В 14 часов 5 минут на Диксоне получили по- следнюю радиограмму с тонущего парохода: «Горим, прощайте!» Из 104 человек, находившихся на его борту, 19 попали в плен, включая тяжелораненого капитана. Остальные погибли. В память о подвиге советских моряков, сражавшихся до конца, пролив в Карском море к северу от Диксона назван проливом Сибиряковцев.
Любопытно, что немецкий военный историк Фридрих Руге в своей книге «Война на море. 1935–1945» описал это сражение так: «“Шеер” потопил мужественно и искусно сопротивлявшийся большой ледокол…».
Взбешенный внезапным и яростным отпором «Сибирякова» и собственным обнаружением, поставившим под угрозу всю операцию, капитан «Шеера» принял решение атаковать Диксон в надежде раздобыть наконец секретные данные о движении советских и союзных конвоев. Уверенности немцам придавал тот факт, что Диксон был отдален от крупных морских и авиационных баз и, следовательно, беззащитен. В это время на самом острове полным ходом шла подготовка к встрече непрошеного гостя. По приказу командующего Беломорской флотилией вице-адмирала Георгия Степанова восстановили одну из трех разобранных береговых батарей. Огневую поддержку могли оказать стоящие в порту сторожевой корабль СКР-19, до войны носивший название «Дежнев» и бывший обычным гражданским ледоколом, и пароход Главного управления Севморпути «Революционер».
На вооружении первого стояли восемь пушек калибра 76 и 45 миллиметров и шесть пулеметов. Второй был оснащен двумя орудиями и четырьмя зенитными пулеметами. Кроме того, в Диксоне был пришвартован невооруженный транспорт «Кара», груженный двумя сотнями тонн взрывчатки. Но даже такие, в общем, скромные силы оказались для немцев полной неожиданностью. Они-то рассчитывали не более чем на полсотни легковооруженных бойцов НКВД, нейтрализовать которых должны были 180 десантников, находящихся на борту «Адмирала Шеера».
Но до высадки десанта дело так и не дошло. Когда около часа ночи 27 августа немецкий крейсер показался в акватории порта, он был встречен яростным и скоординированным огнем орудий СКР-19 и береговой батареи под командованием лейтенанта Николая Корнякова. Должно быть, больше всего капитана Меендсен-Болькена поразила живучесть небольшого сторожевого корабля, получившего несколько пробоин, но остававшегося на плаву. Дело в том, что тяжелые снаряды «Шеера» проходили сквозь советский ледокол как нож сквозь масло и падали в море с другой стороны борта.
Не ожидавший столь упорного сопротивления рейдер обошел вокруг острова, обстрелял береговые строения, повредив несколько жилых домов и здание штаба морских операций. В три часа ночи «Адмирал Шеер» покинул зону боевых действий, так и не выполнив ни одной из поставленных задач.
В апреле 1945 года корабль был потоплен авиацией союзников в порту Киля. Операция «Вундерланд» провалилась, а все разрушенные объекты на Диксоне восстановили в кратчайшие сроки. Отремонтировав, вернули в строй и героический сторожевой корабль СКР-19, сдержавший атаку грозного немецкого крейсера.
Так таймырцы отстояли свою Страну чудес — без всякой помощи добрых волшебников, а благодаря беззаветному мужеству и несгибаемой воле. И пусть Диксон не включен в список городов-героев России, для жителей полуострова он, не сдавший северных рубежей нашего государства, навсегда вписал свое имя в героическую историю родины.
