Революция 1917-го года была направлена не только на свержение власти, но и на регуляцию неуемной церкви. Так ли свята была религия в Советском союзе?
Как известно, 19 января (1 февраля) 1918 года патриарх Тихон анафемствовал Советскую власть.
На следующий день, 20 января (2 февраля) прилетела «обратка» от большевиков — Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах.
По сути ничего неприемлемого с точки зрения христианского вероучения декрет не содержит. Совершать богослужения он не возбраняет, запрещается лишь заниматься бизнесом под церковной крышей. Что вполне соответствует духу раннего христианства — как мы помним, в своё время Христос выгнал торгующих из храма.
К тому же в российской истории уже имели место широкомасштабные экспроприации церковного имущества — при Петре I и при Екатерине II, причём в обоих случаях Церковь отнеслась к действиям власти с должным смирением. И ещё бы ей не смириться, если «царь-антихрист» Пётр I мог запросто, невзирая на сан, отправить несогласных на плаху, а Екатерина II, с учётом её мягкости и гуманности — в тюрьму (пример чему — судьба «репрессированного» ею митрополита Арсения (Мацеевича), недавно причисленного к лику святых). А с большевиками иерархи РПЦ начали бороться по собственной глупости и жадности, неправильно оценив расстановку сил.
В 1917 году Русская Православная Церковь могла выбрать одну из двух достойных позиций:
1) Можно было заявить, что единственная законная власть — власть православного царя. Однако это сделано не было. Наоборот, сразу после свержения самодержавия православные иерархи задравши рясы наперегонки понеслись выражать лояльность Временному правительству, не забывая при этом усердно лягать прежний режим, который их якобы «угнетал». Зрелище не менее омерзительное, чем откровения ныне покойного главного идеолога ЦК КПСС Александра Яковлева…
