Пользователи сети негативно отреагировали на обсуждаемую в российском правительстве возможность введения налога на тунеядство. В ответ на возможное введение денежного сбора для трудоспособных граждан, не зарегистрированных на работе официально, пользователи Twitter предложили множество вариаций того, на что государство могло бы ввести очередной налог.
Также юзеры обратили внимание, что в первую очередь обсуждаемый законопроект коснется более чем 42 миллионов проживающих на территории России пенсионеров. Помимо этого, пользователи намекнули на то, что, прежде чем вводить налог на тунеядство, правительству следует обеспечить население рабочими местами и достойными зарплатами.
Напомним, сегодня стало известно, что правительство обсуждает законопроект о введении сбора для трудоспособных граждан, не зарегистрированных на работе официально. Об этом сообщила вице-премьер Ольга Голодец. По ее словам, неработающее население по факту является работающим, но его нет ни в системе Пенсионного фонда, ни в системе налоговой службы. Она добавила, что вопрос прорабатывается Минтрудом.
Тунеядство в СССР. Закон и последствия
Одна из отличительных черт СССР — порождение явлений законами, а не законов явлениями. Одно из таких явлений — тунеядство. Сам по себе указ об усилении борьбы с тунеядством был прост, но он породил еще чуть-чуть и культуру: обозвав тунеядцем, можно было обидеть, а это уже устои. Тунеядцы существовали, существуют и будут существовать всегда, каким бы ни был строй: хоть кровавый режим, хоть анархия, хоть настоящая до боли в сердце демократия, хоть республика, хоть вакханалия. Даже при рабовладельческом строе 100 % находились и рабы, и надсмотрщики, предпочитающие отлежаться под лавкой, вместо того чтобы пахать наравне с однокашниками. Но в СССР натянули вожжи: механизм юридической машины запускали редко, точечно, но путем пропаганды добились раздутого эффекта, и последствия не заставили себя ждать.
В мае 1961-го Верховным советом был ратифицирован указ об усилении борьбы с тунеядцами и разработан комплекс мер по устранению трудовой незанятости как явления. «Паразитирующий» образ жизни был объявлен вне закона, выбран главным общественным злом, и как общественное зло, вдобавок к общественному же порицанию, влекло за собой вполне ощутимое (в отличие от порицания) уголовное наказание. Каждый член общества должен был заниматься полезным в масштабе этого общества трудом. Понятие «незамужняя домохозяйка» исчезло полностью, лишь иногда запретной дымкой маяча в разговорах о «за бугром»: женщины обязаны были работать всё тот же 8-часовой рабочий день; исключение составляли беременные, кормящие, воспитывающие максимум до 3-х лет и являющиеся официально домохозяйками при сильно занятых мужьях.
Человека, не работавшего на дело строительства коммунизма более 4-х месяцев подряд или год в целом, признавали тунеядцем. Так как не каждый труд приносил пользу в рамках планетарной задачи, появились «борзые». Их так именовали не из-за борзости повышенной степени, а от нежелания расшифровывать аббревиатуру БОРЗ – без определённого рода занятий (как БОМЖ – без определённого места жительства). «Борзыми» стали не только маргиналы и реальные тунеядцы, но и все, живущие на нетрудовые доходы. Здесь случилась мешанина: впахивающие как папа Карло фарцовщики, хотя по ним рыдала пара других статей, попали в один ряд с не менее впахивающими белошвейками, берущими заказы на дому. Незамужние и бездетные барышни, не желающие посвятить свою жизнь выстраиванию коммунизма на местном заводе резиновых изделий разных номеров, тоже были признаны паразитками.
Попали под каток и представители свободных творческих профессий: поэты, писатели-нечлены Союза писателей, художники, актёры, архитекторы (все эти мечтатели) и фрилансеры любого рода деятельности. В СССР схема была такова: из прибыли предприятия в доход государства шло 96 %, оставшиеся 4 % делили между собой в равных долях снабжение, пенсионный фонд, зарплата, модернизация производства. Все, кто смел не вносить свою долю в эти 96 %, автоматически превращались в тунеядцев, и нередко поэтам приходилось мести дворы, чтобы не поехать в неожиданный «отпуск». На чьей шее сидели паразиты, непонятно, поскольку пособия неработающим не платили, так как труд в стране был не только правом, но и обязанностью. Однако именно как паразит Иосиф Бродский отправился в Сибирь не за свежими впечатлениями добровольно, а по этапу. Суды были скорыми, приговоры отнюдь не пропагандистскими, милиционеры и дружинники – полными рвения.
