Помните детскую музыкальную сказку «Мама», где Людмила Гурченко играла козу, а Михаил Боярский волка? Так вот, на съёмках этого фильма Людмила Гурченко получила очень серьёзную травму. Врачи готовили артистку к инвалидности и утверждали, что шансов вести полноценную жизнь у неё практически нет. И виноват был в этой травме известный клоун Олег Попов, который тоже снимался в этом фильме
Съёмки фильма частично проходили на коньках, с участием знаменитого Московского цирка на льду. И герои тоже должны были встать на лёд. В том числе и Коза (Людмила Гурченко), и Волк (Михаил Боярский), и даже Медведь (Олег Попов). Вот именно Медведь и отдавил Козе ногу. Всё бы ничего, но у него на ногах (или лапах?) были одеты коньки.
Вот как вспоминала этот момент Людмила Марковна:
«С Олегом Поповым особо я не браталась: «Здрасьте». — «Здрасьте», хоть мы и в одном фильме. Ну есть у меня свои какие-то предрассудки. Я же с Никулиным в картине «Двадцать дней без войны» снялась и так с ним сроднилась, а Попов — не большой ему друг. В общем, он, как дурак, на меня налетел: «Э-э-э!», раскрутил, а конек сверху: бум! — и нога пяткой вперед. Миша Боярский надо мной в гриме Волка склонился: «А-а-а!». Я так и запомнила. «Что это у меня с ногой?», — думаю, а она внизу: колено узенькое, тоненькое… Врачи потом из 19 осколков конечность мне собирали. Ну и что? До сих пор я танцую и никто не знает, что одна нога короче, — при операции кость срезали».
Актрису ждали долгие месяцы в больнице, четыре операции по пять часов каждая, тяжелые, изнуряющие тренировки и боль. Все были в растерянности, съемки остановились, ведь Гурченко должна была появляться практически в каждом кадре. И танцевать. Это была середина картины. Понимали, что нужно ждать год или два, пока актриса хоть как-то освоится. Но она, еще хромая, начала водить машину. А потом произошел интересный случай. Гурченко давала интервью, и ей показалось, что у журналистки абсолютно такие же ноги, как у нее. И она предложила ей стать дублершей: саму ее будут перемещать на носилках или в кресле, которые останутся за кадром, а станцует эта девушка, и ее ноги снимут. Так и было сделано.
Интересно, что этот фильм существует в трёх версиях — русской, румынской и английской. Причем именно английская считается оригинальной. Каждая языковая версия картины снималась отдельно, заново, так что есть множество отличий в мизансценах, монтаже, сюжете, музыке, песнях и так далее.
Например, в русской версии нет сюжета с веником. Когда Волк пришёл предъявлять претензии Козе, Козлёнок прибегает и даёт ей веник, именно для того, чтобы применить его против Волка. В русской версии на этом эпизод обрывается, а в румынской и английской Коза взвешивает веник в руках, но потом отдаёт его обратно Козлёнку с выражением на лице вроде «постараемся обойтись без этого»… На самом деле вышло смешно, но наши кинематографисты этот момент обрубили. Также вырезали кадры с Овцой, упавшей в колодец. Её потом очень смешно доставали (этот момент есть только у англичан).
Зато в нашей версии козлята очень выразительно грозят кулаками Ослу, Волчонку и Рысёнку, в других версиях они просто машут руками, вроде как от комаров отмахиваются. Может, в западной традиции не принято грозить кулаком, но всё равно этот момент в нашей версии более эффектен.
Изменены и имена главных героев мюзикла. В русской версии козу зовут Мама Коза или Коза Маша, а в английской — Рада. Волк по-русски — Серый Волк, а вот в западных версиях фильма он волк Тити Суру.
Английская версия «Мамы» шла в прокате западных стран под названием «Rock-n-Roll Wolf» («Рок-н-рольный Волк»). В том варианте другой монтаж, иной порядок сцен, поют меньше, но больше танцуют. Артикуляция актёров совпадает с текстом, то есть это снимали именно для английской версии
Михаил Боярский вспоминает: «Это была адская работа. Мы по ночам сидели с Люсей Гурченко и учили какую-то абракадабру, ничего не понимая. Нас потом переозвучивали иностранные актёры, но артикуляцию надо было точно соблюдать. На английском выть было попроще, а румыны нахреначили такое либретто, что мы за голову хватались. Советская версия, кстати, получилась хуже других — для англичан мы снимали пять-шесть дублей, для румын — по три, а для нас совсем мало съёмочного времени оставалось»
